К книге

Маленькая метла. Страница 3

Зеведей уставился на нее горящими глазами. Похоже, он не затаил на нее зла из-за сломанного цветка. Он хмыкнул и сказал:

— Ага! Он и должен расти в лесу, где же еще? Хотя уже много лет он не попадался мне на глаза. Где ты его взяла?

— Недалеко от тропинки. На самом деле, его нашел кот.

— Кот? — повторил Зеведей.— А, этот.

Кот равнодушно взглянул на него и начал умываться.

— Как его зовут? — спросила Мери.

— Кота? Или цветок?

— Ну... Обоих, я думаю.

Старый Зеведей снова занялся содержимым ведра.

— Он, этот кот, не часто приходит в дом. Он, в общем-то, не из этого дома; он просто приходит иногда, прямо из леса. Я зову его Тиб.

— Тиб,— произнесла Мери, пробуя имя на вкус.

Кот на минутку перестал умываться, бросил на нее взгляд, а потом снова занялся вылизыванием уха.

— Их тут двое,— сказал Зеведей.— Черный и серый. Но одного размера, и глаза одинаковые, похожи, как две горошины. Я их называю Тиб и Гип.

— Серого я не видала.

— Наверно, он отправился в деревню,— предположил Зеведей.— Так кошки и поступают, выбирают себе хороший дом и селятся там, и оттуда их уже не выгонишь. Я видел обоих на прошлой неделе, сидят рядком на стене пасторского дома в темноте, как пара ушастых кумушек.

— Ушастых кого?

— Я так церковных сов называю. Сов-сипух. Сдается мне, что они близнецы. Тиб и Гип я их зову.

Мери поглядела на Тиба. Он кончил умываться и сидел совершенно неподвижно, наблюдая за ней. Его глаза казались еще зеленее.

— Надеюсь, он останется здесь,— сказала она.— Ты ведь останешься со мной, Тиб? Они же не пасторские, так ведь, Зеведей? Может, мне пойти и попросить...

— Кошки не бывают чьи-то,— заметил Зеведей.— Они ходят туда, куда хотят. Гип предпочитает теплую пасторскую кухню, а этот черненький — он часто теперь охотится здесь в саду. Может, он и останется, если у него нашлась компания.

— А как же Конфуций? Мисс Маршбенкс утверждает, что он не любит кошек.

Зеведей издал пронзительный смешок, будто из его легких вырвался свист, похожий на ветер в далеком лесу.

— Все, что собака может, это посмотреть на кошку. А кот Тиб, мне сдается, может смотреть на короля.

— Ну, если он останется, мы с ним можем завтра пойти и поискать Гипа,— решила Мери.— Тоже будет занятие — хорошо бы так и сделать. Мне кажется, он отлично умеет находить разные вещи. А название цветка вы мне скажете?

Зеведей копался палкой в ведре. Он снова хмыкнул.

— Первый раз пошла в лес и сразу же нашла. Помню, папаша рассказывал мне, как люди отправлялись за ним в самую глубь леса вокруг Красной Усадьбы; в давние годы это было, когда аптекари, доктора и им подобные еще не узнали все про каждый кустик, тогда деревенский люд сам готовил себе лекарства.— Он кивнул на стебель с цветами.— Ага, вот он, редкость-то какая, хоть и искали его повсюду. Есть только одно место, говаривали, где он растет, и цветет он только раз в семь лет.

Мери в изумлении уставилась на него.

— Только раз в семь лет?

— Ага. Вот он редкий какой.

— А на что... на что люди использовали его?— спросила Мери.

Старый Зеведей покачал головой и снова занялся ведром.

— Сила и власть — но какие, сказать не могу. Шел слух, что в нем есть магия.

— Магия?

— Это все сказки, деревенские сказки,— сказал Зеведей.— А цветок, он-то есть в книгах, похожий такой, с длиннющим именем, в твою руку, и все по-иностранному. Но из-за того, что он цветет раз в семь лет, да еще тогда, когда все другие цветы уже поумирали, невежественный люд называл его волшебным. Говорили, что в стародавние дни ведьмы искали его в отрогах Черных Гор, в тех местах, где раньше жили люди, а теперь нет ничего, кроме прудов, полных воды.

Эти слова звучали странно в такой чистой и обыкновенной кладовой, полной ярких пачек стирального порошка и стопок алюминиевых кастрюлек на полках, освещенной бледными лучами солнца, падающими на чисто вымытый пол.

Мери уставилась на цветы, гроздью висящие на крепком стебле, от легкого дуновения воздуха лиловые головки качались, а золотые язычки шевелились в серебряных горлышках.

— Волшебный цветок...— она нежно коснулась пестика указательным пальцем.— Ну вот, Зеведей, золото сходит... Так как же он называется?

— Я же тебе сказал,— отвечал старик,— книжного названия я не знаю, да и люди уже не ищут этот цветок, как раньше, но когда я был еще парнишкой, у него было множество имен — драконий язычок, ведьмины колокольчики, тибов корень...

— Тибов корень! — закричала Мери.— Вот он, кот! Тиб! Он нашел его для меня!

Зеведей снова хмыкнул.

— Похоже, что он ведьмин кот,— согласился он.— У него и вид такой. Потому-то я и назвал его Тибом. Может, его имя просто Черныш, Уголек или Гуталин.

— Он похож на Тиба,— твердо заявила Мери.— Я уверена, что он — волшебный кот. Он же нашел для меня волшебный цветок — тибов корень.

— Есть еще одно имя для него,— сказал Зеведей.— Я называю его летящий-в-ночи.

— Почему?

Но вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, старик начал мешать варево с такой силой, что она спросила:

— А что в ведре, Зеведей?

— Отруби для кур,— отрезал он.— Противные пискуны. Противные, хилые, подлые пискуны эти куры. Ненавижу кур.

И, подхватив ведро, вышел из кладовой.

Мери посмотрела ему вслед, потом повернулась к Тибу. Но кладовая была пуста, и когда она выбежала черным ходом во двор, тот тоже оказался пуст.

Маленький черный кот исчез.

Поздно вечером, когда Мери уже лежала в постели, и давно спала, произошла странная вещь.

Она внезапно проснулась, теплая со сна, лениво перевернулась на другой бок, и оказавшись лицом к окну, услышала что-то.

Далеко, над деревьями. Свист, как завывание ветра.

«Вот смешно,— подумала она.— Только это не просто ветер. Видно, гроза надвигается. Жалко, когда я завтра пойду с Тибом...»

Шум раздался снова, громче, ближе.

Пронзительный рев ветра, свист, плющ взметнулся вдоль стены дома, как будто его потянули великанские пальцы, задребезжали оконные стекла.

Мери оцепенела и будто примерзла к постели.

Глухой удар и сдавленный крик — казалось, кричавший прикусил себе язык.

Молчание.

Когда Мери, вся покрытая гусиной кожей, медленно села в постели, уставившись в темноту, . раздался слабый скребущийся звук.

Застыв от страха, она сидела без движения, затем медленно-медленно протянула руку к ночному столику, чтобы зажечь свет.

Она нащупала выключатель, глубоко вздохнула и нажала на него. Черное небо за окном стало еще чернее. Но что-то такое же черное, как ночное небо, двигалось по карнизу. Что-то стучало и скреблось в окно. Сверкнули два глаза...

Мери выдохнула с огромным облегчением, выпрыгнула из постели и бросилась к окну.

— Тиб! Тиб! О, Тиб, как же ты меня напугал!

Она открыла створку окна, и маленький черный кот прыгнул в комнату. Не обращая внимания на Мери, он прокрался на середину ковра и остановился — хвост ходуном, шерсть дыбом, глаза как фары.

Мери склонилась над ним.

— Тиб, что случилось? Что произошло? Тиб не обращал на нее внимания. Шерсть его

еще торчала во все стороны, как на каминной щетке, зеленые глаза не отрывались от окна. Мери выключила свет, подошла обратно к окну и уставилась в темный сад.

Деревья казались тусклыми тенями, толпящимися вокруг лужайки. В просветах низких облаков над ними еле-еле виднелись россыпи серебристой звездной пыли. Воздух был недвижен. С третьего этажа в темноте лужайки не было заметно никакого движения.

Ни звука, только свист ветра.

А шум удара, а крик? Мери закрыла окно, и подхватив на руки Тиба, начала поглаживать его вздыбленную шерстку. Может быть, кошачья драка. Они всегда ужасно кричат, когда дерутся. Может, Гип вернулся назад, и они поссорились. Даже близнецы иногда ссорятся. Ну, например, Дженни и Джереми.

— Мы найдем его завтра, и тогда вы помиритесь,— сказала она Тибу.